ISSUE 2-2002
INTERVIEW
Александр Куранов
STUDIES
Иван Задорожнюк Екатерина Щеткина
RUSSIA AND ...
Виктор Коган-Ясный Илья Гайдук Игорь Некрасов
OUR ANALYSES
Yurai Marushiak Владимир Воронов
REVIEW
Роман Майоров
APROPOS
Игорь Некрасов
NEW POINT OF VIEW
Olga Homolova


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
INTERVIEW
ГОД ПУТИНСКОГО ПОВОРОТА ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ
By Александр Куранов | журналист, Российская Федерация | Issue 2, 2002

       В Любляне Буш и Путин познакомились, в Генуе – сблизились, в Техасе -подружились, в Москве – договорились.
        За последний год внешняя политика России претерпела кардинальные изменения – от конфронтации с США и, косвенно, с другими ведущими странами Запада по многим аспектам международных отношений – до нынешнего единения с ними в сфере борьбы с терроризмом и совместных поисков новой системы безопасности на планете.

        Этот поворот во внешней политике Москвы начался еще до событий 11 сентября 2001 года, с которых обычно ведут отсчет новым отношениям России и Запада. Уже на саммите Россия-США в Любляне, а затем на встрече стран «большой восьмерки» в Генуе президенты Путин и Буш стремились завязать диалог, по-человечески «прощупать» друг друга, в чем в определенной мере преуспели и ощутили взаимную симпатию, постепенно распространившуюся и на политические отношения обеих стран, точнее – узкого круга президентских приверженцев. Основная масса политиков России и США «оттаяла» лишь в постсентябрьский период, приступив на разных уровнях к налаживанию взаимных контактов, нередко – по собственной инициативе, но чаще – особенно в России – под влиянием действий Путина и обычно вопреки собственным, выпестованным за долгие годы холодной войны убеждениям.

        Для того, чтобы обобщить некоторые итоги первого «проамериканского» года во внешней политике России и на их основе попытаться спрогнозировать дальнейшее развитие отношений Москвы и Вашингтона, «РВ» обратился к трем видным политологам: Сергею РОГОВУ – члену-корреспонденту Российской Академии наук, директору московского Института США и Канады, фактическому внештатному консультанту Кремля по вопросам российско-американских отношений, Георгию АРБАТОВУ – академику Российской Академии наук, который около 30 лет руководил Институтом США и Канады в 1960-90-е годы и консультировал по вопросам советско-американских отношений многих лидеров СССР – от Хрущева и Брежнева до Горбачева и Ельцина, а также к одному из руководителей вашингтонского Центра оборонной информации Николаю ЗЛОБИНУ, участвующему в консультационной работе с нынешними американскими властями, который представляет американскую точку зрения на характер, движущие силы и перспективы развития отношений Россия-США.

СБЛИЖЕНИЕ БЫЛО РАЦИОНАЛЬНЫМ И ОБОЮДОВЫГОДНЫМ
Сергей Рогов считает, что альтернативного пути у российских властей нет.

       Как вы считаете, Сергей Михайлович, российское руководство окончательно сделало ставку на сближение с Западом, совместный поиск путей решения важнейших проблем современности, включая вопросы ядерной безопасности и борьбы с терроризмом, или это временный и вынужденный альянс с «вечным противником» в ленинско-сталинском стиле ради передышки в гонке вооружений и на период восстановления былого экономического и военного потенциала России?

       На мой взгляд, руководство России действительно стремится сейчас выработать новую долговременную стратегию развития страны. Да, оно делает ныне все для возрождения экономической и политической силы России, но при этом одновременно решает задачу превращения ее в развитое демократическое государство, с которым другие страны считались бы не в связи с наличием большого число ракетных установок, но как с экономически сильным игроком, действующим во благо общемировых ценностей. До сих пор нередко получалось, что мы пыжились изобразить себя «сильными мира сего» и одновременно просили многомиллиардные кредиты для того, чтобы залатать прорехи на собственном «кафтане», да к тому же рассуждали о вредоносности действий США для нас самих и наших, порой весьма сомнительных, «союзников».
       Интеграция России в западное сообщество – это главная задача, стоящая перед руководством России на ближайшие десятилетия. В течение 1990-х годов подобные попытки уже делались, но слишком робко, невнятно, с оглядкой на инертную и косную политическую массу, не отрешившуюся от догм периода холодной войны. Лишь сейчас становится понятным, что лишь через укрепление связей с Западом Россия может динамично и целенаправленно пройти путь к подлинной демократии и стабильности, что, в свою очередь, окажет благоприятное воздействие и на западные государства.
       События 11 сентября 2001 года, я думаю, окончательно утвердили в этом мнении и российскую, и американскую политическую элиту, создав дополнительные возможности для преодоления былых стереотипов и энергичного поиска точек соприкосновения государственных интересов обеих стран, а также России и западного сообщества в целом. Задача, которую решает сейчас руководство РФ и США, состоит в том, чтобы выработать механизмы для максимальной интенсификации процесса интеграции России в западные структуры, снятия лишний препонов и широкого поиска точек взаимодействия не десятков или сотен, а десятков и сотен тысяч россиян и американцев по всем аспектам возможного сотрудничества. Но пока сей процесс находится, по моему мнению, лишь в начальной стадии, поскольку не разработаны ни основы, ни детали интеграции.
       Совместная борьба с международным терроризмом наглядно продемонстрировала, что существует масса неиспользуемых прежде возможностей для сотрудничества России и США. Разве мог кто-либо еще совсем недавно предположить, что будут обмениваться суперсекретной информацией спецслужбы обеих стран, что Москва поможет Вашингтону открыть для военного использования свои базы на территории союзнических государств СНГ, в данном случае – среднеазиатских, а также не будет препятствовать появлению американских военных в кавказском подбрюшьи России, а именно – в Грузии?!

       Многие политики в России постоянно пытаются уличить США в «неверности» своему союзническому долгу, в попытках перетянуть на себя «одеяло» сотрудничества или даже вообще разорвать его теперь, после того, как победно завершена афганская кампания...

       Естественно, процесс сближения былых соперников непрост и неадекватен, нередко характеризуется корыстными интересами и сиюминутными выгодами той или иной стороны. Тем не менее, он идет, приносит общую пользу, повышает состояние безопасности в целом на планете. Сейчас мы наблюдаем его расширение – в частности, во взаимодействии России и США на Ближнем Востоке, где необходимо найти тупик из затянувшегося противостояния между Израилем и Палестиной, а также стремление «утихомирить» ядерных «бойцов» – Индию и Пакистан, которые из-за спора о Кашмире могут ввергнуть в боевые действия огромный регион в Центральной Азии. Идет диалог Россия-США и о предотвращении дальнейшего распространения ядерного оружия, в частности, в той же Центральной Азии (Иран), и даже тема Ирака не является табу для дипломатов и высшего руководства обеих стран.
       С другой стороны, пока трудно сказать, существуют ли достаточные стимулы как для Запада, так и для России для динамичного решения данных проблем. Порой складывается впечатление, что дальше констатации целей взаимодействия и осуществления первых контактов США не спешат идти, сосредоточившись, прежде всего, на развертывании антитеррористической кампании и значительного укрепления в связи с этим своего военно-промышленного комплекса.

       Процесс интеграции России в западное сообщество состоит сплошь из односторонних уступок Москвы или накладывает обязательства на обе стороны?

       Согласие США и других западных стран на интеграцию в их ряды России, безусловно, требует и совместного разделения ими вытекающей из этого ответственности и выгод. Без общего понимания стоящих перед ними и перед всем человечеством проблем – таких, как безопасность, демократия и права человека, нераспространение оружия массового поражения, ограничение гонки вооружений, в том числе, недопущение ее переноса в космическое пространство, свобода слова, экономическое развитие, поддержка слаборазвитых стран, проблемы экологии и массовых заболеваний – сотрудничество может ограничить лишь решением ряда актуальных проблем. Ситуация не изменится, пока Россия не начнет вносить свой вклад в установленный международный порядок так, как это делают страны Запада, и в результате получит связанные с этим преимущества и ответственность.

       Означает ли это, что Россия должна автоматически стремиться стать членом всех западных институтов?

       Отнюдь нет. Но Москва должна более или менее быстро определиться, к каким институтам она хотела бы примкнуть, и поэтому логично ожидать, что ее могли бы допустить в сообщество государств, исповедующих совместные ценности. Пока же Россия находится вне участия в работе столь важных западных институтов, как, в частности, Организация экономического сотрудничества и развития или Евросоюз, очень тяжело налаживается взаимодействие с НАТО, чрезвычайно медленно и трудно идут переговоры о вступлении России в ВТО. Такая институционная изоляция является значительным препятствием для развития партнерских отношений и интеграции России в сообщество ведущих демократических государств.
       Саммит «большой восьмерки» в канадском городе Кананаксисе подтвердил, на ваш взгляд, тенденции последнего года в сфере взаимоотношений России с Западом или в большей степени подчеркнул ныне существующие противоречия между ними?
       Скорее подтвердил позитивную линию развития процесса на интеграцию России с Западом. Здесь важно отметить, что некоторые из ранее лишь в теоретической плоскости обсуждавшихся проблем в Кананаскисе рассматривались восемью лидерами уже вполне прагматично, с поиском конкретных решений и достижением возможных результатов.
       Не все из этого лежит на поверхности. Наружу больше торчат, например, «уши» военно-политических переговоров, что, естественно, очень важно. Но российское руководство хотело бы, чтобы западные страны активнее шли ему навстречу и в понимании важности таких проблем, как переговоры о вступлении РФ в ВТО или ситуация с Калининградской областью, становящейся недоступным для метрополии полуанклавом в окружении государств-членов Евросоюза.
       Конечно, российские дипломаты явно «проспали» эту проблему, обсуждение которой надо было начинать еще несколько лет назад,– ведь о том, что Евросоюз будет расширяться в восточном направлении, известно уже очень давно. А теперь данный вопрос надо решать в полном цейтноте, не имея в руках серьезных козырей для компромисса и лишь ожидая визовых и иных «даров» от Брюсселя.
       Но все же верится, что новый занавес, пусть и не «железный», но даже «бумажный» не опустится поперек Европы, не просто отгородив россиян от остальных стран континента, но и закрыв для них доступ в одну из частей собственной страны. То, как поведут себя Евросоюз, ведущие европейские лидеры при обсуждении и решении данной проблемы, на мой взгляд, весьма наглядно покажет степень их доверия к России, готовность идти на компромиссы с нами, ломая, в том числе, и некие устоявшиеся для них нормы и понятия.
       А то в Москве в последние годы привыкли чуть ли не ставить Европу, европейских лидеров в образец для Вашингтона, подчеркивать некое «европейское братство» с участием России – вот теперь мы имеем возможность убедиться, действительно ли Европа лидирует в сотрудничестве с Россией или все-таки США и их нынешнее руководство действует более прагматично и сближается с Россией более интенсивно и по более широкому спектру проблем.

       Во время канадского саммита страны G8 по существу окончательно адаптировали в свой состав Россию, признав ее рыночный статус, пообещав солидную помощь на уничтожение оружия массового поражения. В связи с этим в Москве стали поговаривать и о том, что именно на «большую восьмерку» постепенно переносится мировой центр тяжести в решении глобальных вопросов, а громоздкая и неуклюжая ООН, дескать, все дальше отодвигается на мировые задворки. Тем самым, Россия во многом подпевает США, не желающим считаться с устаревшей системой международных ценностных ориентиров. Выгодна ли Москве подобная позиция?

       Выгодна – невыгодна, но приходится считаться с существующими в мире реалиями. Группа G8 на сегодняшний день в ряде сфер международной жизни, в частности, в экономике, играет более существенную роль, чем многие признанные мировые институты, в том числе, и ООН вместе со своими экономическими органами и со своим Советом Безопасности. По существу «большая восьмерка» стала одним из ключевых механизмов в регулировании глобального рынка, как и в регулировании международных отношений.
       Я хотел бы подчеркнуть то обстоятельство, которое почему-то прошло мимо внимания многих мировых экспертов. Официальное включение России в эту группировку и оформление последней в качестве «большой восьмерки», кроме прочего, изменило статус данного форума. Прежде это был закрытый западный клуб, терра инкогнита для непосвященных. Теперь, с подключением России, он в гораздо большей степени отражает всю сложность реалий нынешнего мира.

       Но и в своем нынешнем составе группа G8 заставляет думать об элитарности ее состава и даже выборочном членстве – ведь Россия лишь по своему военно-политическому влиянию соответствует остальным членам группы, а по состоянию экономики провально отстает от них...

       Вот в связи с этим и разворачивается сейчас дискуссия о дальнейшем возможном расширении G8 или, на первых порах, подключении к нему в той или иной форме таких влиятельных – опять-таки, прежде всего, в политической сфере – государств, как, например, Китай или Индия, или Бразилия.

       Выгодно ли это расширение России – ведь в таком случае группировка теряет толику своей элитарности, чего так долго добивалась Москва?

       Зато в случае создания «большой девятки» или «десятки» можно было бы говорить уже о, своего рода, институте великих держав, самых авторитетных и – по большинству аспектов – сильных в мире. Вот вам и решение затянувшегося спора о моно– или многополярности нынешнего мира. Уже сейчас, в рамках G8, американцам нелегко утверждать свое монополярное видение мира, а с появлением в этой группе Китая и Индии это будет делать еще труднее.

       Подтвердите, пожалуйста, свои выводы по итогам саммита в Кананаскисе – в чем европейцы оказали сопротивление США?

       Например, Белый дом явно не преуспел в продвижении своего свежего единоличного плана по решению ближневосточной проблемы – и европейцы, и канадцы имеют на сей счет свои воззрения. А Китай или Индия настаивали бы на своей точке зрения по данному вопросу, я думаю, еще более жестко. А дебют на саммите G8 делегации Евросоюза лишь подтверждает, что этот эволюционирующий форум постепенно прибирает к своим рукам решение главных международных проблем.

       Но не приведет ли возрастание его роли, во-первых, к тому, что со временем полностью сойдет на нет значение, а может, и само существование ООН, а во-вторых – к еще большему ослаблению демократических начал в международных отношениях, когда крупные политические игроки не считаются с интересами средних и малых?

       Все может быть, мировые процессы развиваются все стремительнее.

МИД РОССИИ РАБОТАЕТ ПО ПРИНЦИПУ «ЧЕГО ИЗВОЛИТЕ?»

       Георгий Арбатов полагает, что внешнеполитические советники Путина никуда не годятся.

       Георгий Аркадьевич, вы имели дело с американцами на протяжении более чем полувека, можно сказать, что знаете их весьма досконально. Как вы считаете, правы ли те российские политики, которые в опрадание своего антиамериканизма говорят, что доверяться США ни в коем случае нельзя, что все-равно они Россию рано или поздно обманут, «оставят с носом», поскольку всегда и во всем ищут только собственную выгоду?

       Если мы будем вести себя как дураки – то естественно, и будут при этом правы. Да, порой в прошлом мы проигрывали американцам в ходе каких-то переговоров или конкретных действий, но не раз и обыгрывали их.
       Что касается нынешних взаимоотношений России и США, то я считаю сближение между ними вполне закономерным. Две ведущие в военно-политическом отношении державы мира могут и должны иметь нормальные и даже добрые взаимоотношения. Это будет на пользу всеми миру, и поможет общей борьбе с международным терроризмом да и остальные конфликты на планете вместе будет сподручнее гасить.

       Вы считаете оптимальной ту систему принятия решений в сфере внешней политики, которая функционирует в Москве сейчас?

       Наоборот, я все время задаюсь вопросом о том, почему тот большой мозговой политический потенциал, которым мы располагаем, который с годами наработали и который сосредоточен и в научной среде, и в журналистской, и в политической – почему он абсолютно не востребован нынешней политической элитой России? Сейчас появляются одна за другой в качестве советников и советчиков некие непонятные темные фигуры типа президента Фонда эффективной политики Глеба Павловского – откуда они только взялись, из какой канавы их выловили? Это люди без биографии, без прошлого, они не имеют в своем жизненном багаже никаких ошибок. А люди, никогда и ни при каких обстоятельствах не совершавшие ошибок, страшно опасны – своей самоуверенностью, самонадеянностью, своим гонором и всепролазностью.

       Но ведь и Путин из таких – он тоже никогда не совершал никаких ошибок.

       Ну, давайте Путина оставим в стороне. Об ошибках такого ранга руководителей у нас обычно говорят после их ухода на пенсию.

       Как вы считаете, это правильно, что вся внешняя политика в России отдана на откуп Кремлю, а МИД лишь подыгрывает ему?

       В СССР существовала неплохая, на мой взгляд, к тому же отработанная не только у нас, но и в других ведущих государствах мира, система подготовки важнейших решений. В нее были включены МИД, несколько отделов ЦК КПСС, правительство, КГБ, Министерство обороны со своими спецслужбами, различные институты Академии наук, общественные организации, представители ведущих СМИ. Ныне эта сложная, полнокровная, с большой отдачей система полностью разрушена, а вместо нее не создано ничего нового. Никакой системы выработки важнейших, стратегических решений страны просто не существует.
       Теперь, насколько я знаю, все решения принимаются келейно, несколькими людьми, зачастую не всегда разбирающимися в данной тематике, но зато умеющими красиво говорить и красиво себя подавать,– видимо, эти качества ныне более востребованы и считаются важнейшими. Нет полемики, нет открытых или хотя бы закрытых дебатов – ни в Госдуме, ни в Кремле, ни, тем более, в нижестоящих организациях. Я думаю, что наощупь, наугад, методом проб и ошибок такие решения, которые определяют судьбу России и россиян порой на десятки лет вперед принимать нельзя.
       Я лично не имею ничего против министра Игоря Иванова, но МИД сейчас очень запущен, по своему интеллектуальному потенциалу и опыту ведущих сотрудников он на несколько разрядов ниже былого советского. Поверьте, во мне не только ностальгия говорит. Я хорошо знаком с нынешней ситуацией. Да, в советское время руководители МИДа решали иные задачи, выполняя политические установки той поры. Но там работали опытнейшие люди, умевшие встать поперек неправильного решения, на каком бы уровне оно не принималось, не боявшиеся отстаивать собственные воззрения. А сейчас мы лишь слышим: «Чего изволите?» Ни собственных идей, ни оригинальных действий. Получено указание из Кремля – бросились выполнять, нередко – из рук вон плохо. Нет свежих и четких указаний – МИД спит. Серость, безликость, косность – вот его основные черты сегодня.
       А началось падение авторитета МИД с первых месяцев президентской деятельности Ельцина. Сначала он поручил заниматься внешней политикой выскочке Бурбулису, потом передоверил все Козыреву. Козырев, может быть, и неплох был в качестве шефа МИД РСФСР, т.е. еще во время существования СССР, когда вся его работа сводилась к организации приемов, региональных связей. Но в качестве руководителя дипломатии новой России он, конечно, был чрезвычайно слаб. И послами России в ведущих государствах Козырев предпочитал видеть не сильных дипломатов, а своих ставленников, которые были всем ему обязаны и мало в чем разбирались на местах.
       В целом я считаю, что в России в течение 1990-х годов произошла деинтеллектуализация внешней политики. Это сказывается не только на работе МИД, но и на уровне научных сил и журналистов, занимающихся международной проблематикой. Хотелось бы верить, что ситуация сейчас, после того поворота во внешней политике, которые мы сейчас наблюдаем, начинает выправляться. Но президенту и тем нескольким его единомышленникам, которые несут на себе основную тяжесть выработки и приема решений, более того – даже их осуществления, – вот этой маленькой передовой группе справиться с инерцией последнего десятилетия, исправить ситуацию после тех, кто «наломал дров» – чрезвычайно тяжело. Но я, тем не менее, верю в подъем внешнеполитической мысли в России, в возрождение активности и интеллектуального мастерства наших дипломатов, и думаю, что нынешний международный климат этому весьма способствует.

НАДО ЛОМАТЬ СТЕРЕОТИПЫ

       По мнению Николая Злобина, Путин и Буш имеют шансы надолго осчастливить человечество.

       Николай Злобин в прошлом профессор МГУ, более 12 лет живет в США, ныне является одним из ведущих сотрудников вашингтонского Центра оборонной информации (CDI), где отвечает за все вопросы, связанные с Россией и странами Центральной и Восточной Европы. Центр основан в 1972 году группой независимых экспертов и критически мыслящих высокопоставленных политиков и военных, ранее работавших в Министерстве обороны, ЦРУ, Госдепартаменте и других ведомствах США. Основное внимание Центра посвящено политике США в сфере безопасности и обороны. Эта экспертная организация прославилась в свое время аналитическим докладом по т.н. «black programs» – программам Пентагона, расходы на которые не публикуются в официальных сводках о бюджете страны.

       Каким видится нынешнее сближение России и США с «другого берега», т.е. из Америки?

       Вполне закономерным. Рано или поздно это должно было произойти. Нынешние лидеры России и США – прагматики, в своих действиях исходят из конкретной ситуации и интересов каждой из сторон, которые сейчас во многом совпадают.
       Вы знаете, американцы после окончания холодной войны, в общем-то, оказались не готовы к своей новой роли – единоличного «хозяина мира». Янки стали «чесать затылки» и разбираться с планетой. Заранее разработанных идей у них не было, поэтому начались метания. У Вашингтона не существовало даже планов, в чем заключаются его национальные интересы.
       Только сейчас, после событий 11 сентября, в США начали по-настоящему понимать характер новых угроз. Лишь сейчас начинается формирование внешнеполитических приоритетов и внешнеполитической доктрины. Белый дом пытается нагнать время. Естественно, неизбежны спешка, ошибки, неправильные действия. Идет «утряска» национальных интересов.
       В связи со всем этим нынешнему руководству США пришлось полностью пересмотреть свое отношение к России. Ведь Буш пришел под лозунгом «Давайте вообще откажемся от активной внешней политики, займемся внутренними делами». Теперь выяснилось, что так вопрос ставить нельзя, и что Россия в американской внешней политике является очень важным партнером. Лишь сейчас к американской политической элите приходит это понимание.
       Буш является самым пророссийским президентом в новейшей истории США. Последний саммит Россия-США отчасти был результатом собственного отношения Буша к России, отчасти результатом переоценки роли России во внешней политике США, отчасти результатом попытки разработать новую внешнеполитическую концепцию страны.

       Каковы основные контуры этой концепции?

       Их примерно пять-шесть: борьба с терроризмом, борьба за нераспространение ядерного оружия (т.е. недопущение попадания этого оружия в руки т.н. «безответственных государств»), создание надежной, предсказуемой и управляемой системы снабжения энергоносителями, создание зоны свободы в мире (это новый аспект, недавно появившийся) и, наконец, создание такой ситуации, чтобы любые потенциальные конфликты на планете разрешались мирными средствами.
       Это то, что сейчас пока лишь обсуждается, но Буш частично об этом уже говорил. Сейчас обсуждение этой доктрины идет на самом высоком уровне. В целом же она уже сформулирована.

       Насколько Джорджа Буша поддерживает в его пророссийских настроениях хотя бы самое ближайшее окружение? Ведь наверняка не все в большом восторге от сближения США с Россией?

       Я думаю, он имеет гораздо большую поддержку в этом, чем Путин. Поездка Буша в Москву логично вписывается в концепцию борьбы с терроризмом. Россия сейчас исключитительно важный союзник в этой борьбе, а также в вопросе нераспространения ядерного оружия, а также – в создании надежной системы снабжения энергоносителями Западной Европы и США.

       Американцы довольны тем политическим «обменом», который у них сейчас происходит с Россией?

       Чрезвычайно. Пока они, на мой взгляд, больше получают в сфере борьбы с терроризмом от России, чем сами способны дать ей. Главная проблема – это колоссальный уровень недоверия в этих структурах со стороны американцев. Недоверие вызвано разными обстоятельствами, в первую очередь, боязнью того, что любая переданная той или иной стороной информация, может достичь третьей стороны, например, Ирак.
       Подобная ситуация сейчас происходит с Ираном. Когда Буш говорил Путину, что у нас есть информация, что вы помогаете Тегерану развивать ядерную военную программу, но не раскрывал свои источники, это означает, что США действительно располагают такими данными. Ведь техническая разведка развита у США достаточно хорошо. С другой стороны, для Вашингтона крайне важны донесения агентов из региона Центральной и Южной Азии. Американцы давно забросили этот регион, делая, в основном, упор на технические средства разведки и забросили агентуру, человеческий фактор. Причем, это происходило не только в Азии, но и всюду в мире. И сейчас США за это расплачиваются. А у России в Афганистане и смежных с ним странах веками существовали информаторы, нередко они переходили из поколения в поколение. И США легче сотрудничать в этом с Россией, чем самим заново создавать все необходимые структуры.

       Известно о существовании группы «сочувствия» сотрудничеству с Россией и группы «недоверия» в окружении президента Буша. Вторую составляют вице-президент Чейни, министр обороны Рамсфелд, его заместители, да и помощник президента по национальной безопасности Кондолиза Райс не пылает большой страстью к сближению с Россией. Что играет определяющую роль в этих симпатиях и антипатиях?

       Это очень хороший вопрос. Буш, госсекретарь Пауэлл и ряд других американских политиков считает, что не надо заниматься мелочами, типа подготовки и ратификации всевозможных договоров с Россией, а просто договориться с ней дружить или, по крайней мере, быть надежными, «прозрачными» партнерами. Те «недоверчивые» политики, которых вы назвали, полагают, что в налаживании отношений с Россией нужна последовательность, необходимо двигаться от договора к договору, от бумажки к бумажке.
       Я же думаю, что бумажки никого не могут сделать друзьями. У СССР с США существовала масса договоров, но сказать о них, что они были друзьями или даже близкими партнерами – увы... Поэтому, на мой взгляд, нынешняя личная взаимная симпатия между Путиным и Бушем, стремление наладить постоянный диалог между США и Россией гораздо важнее цепочки из потенциальных договоров и соглашений между обеими странами, которая лишь выстраивается и перспектива которой тонет в отдаленном будущем.

       В США ощущается определенное «провисание» нынешней прозападной политики Путина из-за сопротивления ей значительной части российской политической элиты?

       Да, ведущие американские политики знают об этом, поэтому во время тех же саммитов с участием двух президентов на Путина было минимальное давление по таким «скользким» для него темам, как Чечня, права человека и свобода прессы. В Вашингтоне отдают себе отчет в том, что в случае чересчур прямолинейной критики на Кремль его внешнеполитический курс под давлением со всех сторон может быть отчасти откорректирован.
       Поэтому окружение тщательно выверяло для Буша линию его поведения и в мае в Москве, и в июне в Кананаскисе.

       Насколько вообще Буш самостоятелен в своих действиях? В какой мере он полагается на своих советников, зависим от их подсказок?

       На сей счет в Вашингтоне говорят, что «Клинтон знал очень много, а Буш знает достаточно». Клинтон был весьма капризной политической звездой. Буш, на мой взгляд, хорошо понимает, что он не гений, как говорят американцы – «не самый умный парень в комнате». Если Клинтон пришел с заранее готовым набором неких мессианских идей, в том числе, в отношении России, то Буш во многом – как чистый лист бумаги. Поэтому на него можно оказывать влияние для формирования его мировоззрения. С другой стороны, Буш давно был известен как человек, умеющий создавать свою команду, и еще как мастак работать с представителями демократов. Буш – коммуникатор, у него прекрасно развиты интуиция, чувство момента. В отношениях с Россией и лично с Путиным, на мой взгляд, эти его качества сказались в полной мере и принесли успех для обеих стран и для мира в целом.

       Почему, на ваш взгляд, российская политическая элита насыщена, в основном, антиамериканскими настроениями?

       Во-первых, она в массе своей вышла из советской номенклатуры и живет все еще по-советски, советскими проблемами и с советскими замашками. Раньше, чтобы отвлечь внимание советских людей от огромных внутренних проблем, им все-время показывали заокеанского дьявола, мешающего СССР хорошо жить. И сейчас жизнь у россиян совсем не сладкая, проблем, может быть, больше, чем было раньше.
       И, вдруг, Путин отнимает у центральной и местной элиты любимый жупел – страшного дядю Сэма, заявляя о том, что не только не надо его бояться, но с ним надо подружиться. А зачем – недоговоривает, оставляя политиков самих поразмышлять, у них же с мыслями дело обстоит туго, тем более – с мыслями о незнакомой внешней политике. Ведь в России, по большому счету – мало кто по-настоящему разбирается в международных делах, хотя всякий горазд порассуждать о них. Порой мне кажется, что и среди нынешних российских дипломатов немного подлинных знатоков внешней политики.
       К тому же и Путину и, особенно, его ближайшему окружению явно недостает умения пропагандировать свои идеи и действия, особенно в международной сфере. Путин и в чисто российских делах не слишком горазд четко показать направления дальнейшего движения и развития страны, а уж во внешней политике – тем более. Зачем он сказал и сделал то или это, зачем поехал в ту или иную страну, с кем сейчас дружит Россия, а с кем больше не дружит, что принесет россиянам прозападный путь развития общества – ведь обо всем этом, кроме пары толковых журналистов, никто в Москве не рассуждает или просто не умеет рассуждать. Вот и приходится тем же чиновникам читать речи Путина между строк, предугадывать следующий шаг Главного босса. Но поскольку он и сам-то, думаю, толком еще не выстроил свою внешнюю политику, то его окружение, члены правительства, не говоря уже о местной политической знати, обычно ошибаются в своих международных действиях, оттого безынициативны и по-советски зашорены во взглядах.

Print version
EMAIL
previous DREAM OF A GODLESS COUNTRY. ANTI-RELIGIOUS AND ATHEISTIC PROPAGANDA IN SOVIET RUSSIA IN THE 1920s |
Olga Homolova
ПРАВОСЛАВНЫЕ ЦЕРКВИ В РОССИИ И В/НА УКРАИНЕ: ДИНАМИКА (НЕ)ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ |
Иван Задорожнюк
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.