ISSUE 1-2021
INTERVIEW
Роман Темников
STUDIES
Владимир Воронов Марян Бруновски
OUR ANALYSES
Анастасия Тихомирова
REVIEW
Любовь Шишелина
APROPOS
Игорь Яковенко


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
RUSSIA AND ...
«ПЕРЕЗАГРУЗКА» ОТНОШЕНИЙ С РОССИЕЙ В СФЕРЕ БЕЗОПАСНОСТИ И ИНТЕРЕСЫ СТРАН ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
By Мартин Сваровский | Министерство иностранных дел, Чешская Республика | Issue 1, 2021

Введение
      Несмотря на то, что их часто называют анти-российскими, страны Центральной и Восточной Европы (в дальнейшем – страны ЦВЕ)[1], «новые члены» ЕС и НАТО заинтересованы в хороших, реалистичных и справедливых отношениях с Россией, основанных на принципах прозрачности и взаимной выгоды. Этот факт ясно виден из стратегии внешней политики всех вышеуказанных стран и из заявлений их представителей в ходе двусторонних встреч, а также на многосторонних форумах. С учетом их размера, экономического потенциала и ограниченных возможностей, они реализуют стратегические цели в основном через членство в региональных организациях, таких как НАТО и ЕС. Поэтому их также интересуют хорошие, реалистические и справедливые отношения ЕС и НАТО с Россией, следовательно, так называемая «перезагрузка» между Западом и Россией ими приветствовалась. Предпосылками таких отношений являются общие интересы, добровольность и взаимное доверие обеих сторон. Другая важная предпосылка – политическая и концептуальная согласованность  внешней политики ЕС и НАТО.
      Данная статья исследует, в какой степени данные предпосылки присутствуют сейчас в сфере политики безопасности.

 Есть ли потребность в новой структуре безопасности?
      Дискуссии о политике безопасности на протяжении последних двух-трех лет были связаны с двумя предложениями России. Это так называемое «предложение Медведева» касательно новой структуры безопасности Европы и так называемое «предложение Лаврова» касательно отношений членов Совета Россия-НАТО. Для стран ЦВЕ оба этих предложения были довольно проблематичными. Многие принципы российских проектов были направлены на ограничение автономности процесса принятия решений в обеих евроатлантических организациях и права государства присоединиться к альянсам безопасности по своему выбору.
      Первое предложение, содержащее проект Договора о европейской безопасности – совершенно новый юридически обязывающий инструмент, на самом деле дал бы России право вето на вопросы безопасности в Европе. Предложенные принципы «неделимости безопасности» и «непринятия усиления безопасности одного государства или одной организации за счет других», создавали существенные проблемы. Принятие этих принципов в форме юридически обязывающего договора дало бы России возможность объявить многие акции НАТО противоречащими этим принципам, и, таким образом, нарушающими «безопасность Европы». НАТО стало бы скованным, неспособным на определенные шаги (противоракетная оборона, военные учения, реорганизация или модернизация инфраструктуры) для усиления безопасности его членов, например – стран ЦВЕ, без согласия России.
      Второе предложение, проект «Соглашения по основным принципам, управляющим отношениями между членами Совета Россия-НАТО в области безопасности», стал примером попытки России сделать НАТО местом, где Россия может решать свои проблемы, связанные с ним, то есть – исключительно в области «жесткой безопасности». Подобно первому предложению, предложение Лаврова предусматривало введение принципов нераздельности безопасности и неприятия усиления безопасности одной страны за счет других. Более того,  оно содержит ограничение размещения «существенных военных сил в Европе». Это исключает размещение войск на территории стран, недавно вошедших в НАТО. Эта противоречивая часть предложения была адресована только тем странам, которые были членами Альянса в 1997 г., когда был подписан акт основания Совета Россия-НАТО (sic!!). Дискриминационно и, в то же время, опасно. Разделяй и властвуй! В теории, старые члены альянса могли бы легко принять эти принципы, потому что на их территории уже есть инфраструктура и единицы НАТО, им не нужны новые. Посему предложение Лаврова было проверкой не только последовательности альянса, но и его солидарности. И за этим следует ключевой момент моих тезисов: большие, сильные в экономическом и военном отношении, страны Запада могут позволить себе идти на более щедрые компромиссы в отношениях с Россией, чем их партнеры из стран ЦВЕ.
      В итоге, после почти двухлетних дебатов, на Западе придерживаются того, что диалоги по вопросам безопасности в Европе должны быть детальными, не ослабляющими уже существующие организации, проводиться они должны преимущественно в ОБСЕ, при этом должен  учитываться уровень выполнения существующих обязательств сторонами,  и должны рассматривать вопросы затяжных конфликтов. Так называемый «процесс Корфу», начавшийся в июле 2009 г. на министерской конференции в ОБСЕ, сделал эту организацию основным местом обсуждений будущего европейской безопасности, включая предложения России, детальным образом. Иными словами, ни предложение Медведева, ни предложение Лаврова не были приняты в первоначальной форме.
      Можно сделать вывод, что ни одно из предложений не дало желаемого результата их автору – России. Я считаю, что эти предложения не были доказательством доброй воли. Это, скорее, была проверка основ солидарности и последовательности внешней политики НАТО и ЕС. К счастью, обе организации проверку выдержали.

Положительный настрой
       Тем не менее, в области безопасности можно найти другие процессы, которые можно описать, как проявление доброй воли между Западом и Россией. Процесс, приведший к подписанию договора о СНВ и процесс, приведший к положительному исходу встречи Совета Россия-НАТО на саммите НАТО в Лиссабоне.

Новый договор о СНВ
      После продлившихся некоторое время переговоров,  в прошлом году в Праге Россия и США подписали «новый договор о СНВ». Он вступил в силу после ратификации 5 февраля 2011 г..  Договор ограничивает количество размещенных стратегических ядерных боеголовок до 1550 – это почти на две трети меньше, чем было указано в первом договоре о СНВ. Он также ограничивает количество размещенных и не размещенных носителей межконтитентальных баллистических ракет, баллистических ракет подводного пуска и тяжелых бомбардировщиков, оборудованных для ядерного вооружения до 800 в общей сложности. Срок деятельности договора – десять лет и, по согласию обеих сторон, он может быть продлен на срок еще до пяти лет. Новый договор о СНВ помогает поддержать стратегический баланс в обстановке современной безопасности на нижних уровнях, так же, как поддерживает попытки нераспространения ядерного оружия. Договор является важным доказательством того, что США и Россия могут решать проблемы глобальной безопасности и прийти к согласию. Поэтому это один из обнадеживающих результатов «перезагрузки» и значительный вклад в создание более стабильной и безопасной международной обстановки и повышения взаимного доверия. Более того, это соглашение по поводу стратегического ядерного оружия создает платформу для переговоров об ограничении других типов ядерного оружия, то есть, тактического ядерного оружия[2]. См. дальше в тексте.

СРН в Лиссабоне
      В ноябре 2010 в Лиссабоне главы государств и правительств собрались на саммит НАТО также в формате Совета Россия-НАТО (СРН)[3]. Они постановили, что сейчас находятся в «новой стадии сотрудничества на пути к настоящему стратегическому партнерству». СРН, вместе с другими, поддержал возрождение и модернизацию режима управления обычного вооружения в Европе и продолжение диалога о разоружении. Лидеры СРН также одобрили Совместный обзор общих вызовов безопасности XXI века[4]. Они договорились о совместной оценке угрозы баллистических ракет и о продолжении диалога на эту тему. СРН обязался подвести итоги сотрудничества по противоракетной обороне на театре военных действий[5], главы государств поручили СРН разработать всеобъемлющий совместный анализ будущих рамок сотрудничества по противоракетной обороне. Обе стороны провозгласили готовность усилить сотрудничество в противостоянии терроризму.
      Тут мы видим целый ряд потенциальных областей сотрудничества, предложенных главами стран НАТО и России в своем общем заявлении. Этот воодушевляющий результат получил положительную оценку СМИ по всему миру.

Жизнеспособность положительного настроя
      Оба вышеупомянутых процесса зафиксировали наличие не только доброй воли, но и общих интересов. Однако, вопрос наивысшей важности ­­– насколько жизнеспособным может быть этот «положительный настрой Праги и Лиссабона». В этом вопросе я настроен скептически, или, как минимум, осторожно. Есть несколько примеров того, что даже совпадения интересов недостаточно, если есть разница в мотивации и подходе. Для примера рассмотрим три следующих вопроса, рассмотренных в вышеупомянутом заявлении СРН.

 1. Противоракетная оборона 
      Саммит в Лиссабоне объявил ПPО одной из основных миссий альянса и решил разработать систему территориальной противоракетной обороны НАТО. В то же время, поощрялось сотрудничество НАТО с Россией в области противоракетной обороны. (собравшиеся в Лиссабоне лидеры СРН также решили «перезагрузить» сотрудничество НАТО-Россия в сфере противоракетной обороны на театре военных действий.)
      Несмотря на многообещающие речи, получившие такой отклик в мировых СМИ, можно предположить, что имело место некое недоразумение. Президент Обама говорил в Лиссабоне о двух отдельных, но сотрудничающих системах (не объединенных), и это ограничивает членов НАТО из стран ЦВЕ. Мы говорим о том, как российские ресурсы можно связать в будущем со структурой противоракетной обороны НАТО. Но президент Медведев в Лиссабоне говорил о единой интегрированной системе противоракетной обороны для всего евроатлантического пространства. Разница существенная[6]. Это недоразумение негативно влияет на имеющийся диалог НАТО и России касательно сотрудничества в сфере противоракетной обороны, а значит, оно может повлиять и на сотрудничество и в сфере противоракетной обороны на театре военных действий. Подготовка структуры противоракетной обороны НАТО продвигается на экспертном уровне, а переговоры между НАТО и Россией о сотрудничестве в сфере противоракетной обороны – нет. Так на кону оказывается достижение саммита СРН в Лиссабоне, имеющее символическое значение.

2. ДОВСЕ
      Жизнеспособный режим управления обычным вооружением необходим для европейской безопасности. Обновление и усовершенствование режима, как говорится в заявлении СРН, является еще одной важной и символической проблемой. Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) был подписан в 1990 г. 22 государствами и поставил границы в пяти видах вооружения для двух групп стран – 16 членов НАТО и 6 стран бывшего Варшавского договора. В условиях растущего недоверия в отношениях НАТО-Россия, в 2007 г. Россия огласила «приостановление» выполнения ДОВСЕ. Аргументировано это было нежеланием НАТО ратифицировать обновленный ДОВСЕ с 1999 г. пока Россия не выполнит свои обязательства по поводу войск в Молдове и Грузии. С этого момента, чтобы выйти из тупика, группа из 36 стран ЦВЕ и НАТО решила начать переговоры, с целью модернизации управления обычным вооружением в Европе. Несмотря на приложенные усилия, удовлетворительных результатов до сих пор нет. На это есть причины, существуют и другие проблемы, такие как недостигнутое согласие в вопросах проверки, прозрачности, обмена информацией или формы так называемых границ фланговых зон. Серьезная проблема – нежелание России принять принцип «согласия страны размещения войск». Этот принцип состоит в том, что войска одной страны не могут размещаться в другой стране без ее одобрения. Причина позиции России вполне очевидна – российские войска в Молдове и Грузии. Переговоры в «формате 36» продолжаются, но «обновление и усовершенствование режима управления обычным вооружением в Европе», как говорится в Лиссабонском заявлении СРН, находится в подвешенном состоянии.

3. Разоружение – случай тактического ядерного вооружения
      Несомненно, вопрос разоружения также имеет потенциал влияния на возникновение доверия между Западом и Россией. Новый договор о СНВ и заключения СРН в Лиссабоне подготовили почву для дальнейших попыток разоружения. Сенат США принял резолюцию в процессе ратификации нового договора о СНВ, поощряя правительство США начать с Россией переговоры о разоружении в области тактического ядерного оружия (дальше - ТЯО). В этом контексте политические дебаты о дальнейшем сокращении количества ТЯО НАТО, размещенного в Европе – очень актуальный вопрос на данный момент.
      Среди стран членов альянса доминирует мнение, полностью разделенное странами ЦВЕ, что любое решение, касающееся будущего ТЯО в Европе, должно принимать во внимание присутствие американского тактического ядерного вооружения в Европе согласно договоренности с НАТО[7], как важного символа трансатлантических  связей  и приверженности  коллективной обороне. Согласно с этим подходом, НАТО как альянс не должно получать выгоду от односторонних отношений в этой области[8].
      Решение судьбы тактического ядерного оружия также должно учитывать контекст региональной безопасности, то есть баланс между Россией и НАТО. Дальнейшие сокращения со стороны НАТО должны найти отражение в аналогичных шагах со стороны России. Такой подход был подтвержден в Лиссабоне, где члены альянса постановили, что НАТО необходимо сохранить ядерные средства устрашения до тех пор, пока существует ядерное оружие.
      Несмотря на то, что отношение к вопросу ТЯО несколько различно в разных странах, существует согласие о том, что такое вооружение должно быть включено в повестку дня в области разоружения в широком смысле.
      В чем тогда проблемы? Их, в целом, несколько. Первая – серьезный дисбаланс между НАТО и Россией. НАТО существенно ограничило количество ТЯО после крушения Варшавского договора, в то время, как Россия этого не сделала. Сегодня НАТО располагает «всего лишь» 200 ТЯО в Европе. Примерная оценка тактического ядерного вооружения российской стороны – от 2000 до 5000. Также Россия все еще делает акцент на своем ядерном арсенале, который компенсирует ее сравнительную слабость в области обычного вооружения[9].
      Еще одно крупное препятствие – подход России к НАТО. Мне кажется, что на самом деле Россия не воспринимает НАТО как альянс, как таковой. Она все еще склонна видеть в НАТО в основном протянутую руку Соединенных Штатов. Основываясь на таком восприятии, Россия не воспринимает вышеупомянутые 200 ТЯО НАТО на территории Европы как инфраструктуру НАТО, скорее видя в них ресурс США. Поэтому ведущие политики и генералы России заявляют, что «США должны сделать первый шаг, то есть, вывести ТЯО» из Европы и только тогда можно будет обсуждать вопрос будущего всего ТЯО в Европе. Этот подход явственно расходится с логикой разоружения, которая должна основываться на переговорах и взаимно координированных шагах. То есть, тут мы видим еще один знак нехватки взаимного доверия.
       Прежде чем разоружение в сфере ТЯО принесет какие-то результаты, а значит, послужит способом укрепления доверия, нам предстоит очень долгий путь. Этот процесс, по моей оценке, будет значительно сложнее договора о СНВ.

Доверие
      Подытожим – новый договор о СНВ и встреча СРН в Лиссабоне установили положительный настрой, но важные вопросы, такие как противоракетная оборона, режим вооруженных сил общего назначения или разоружение, не сдвинулись с мертвой точки.
      Как уже было сказано, большой проблемой является нехватка доверия. Автору данной статьи сложно предположить, что же является причиной недостаточного доверия российской стороны к Западу. Это вопрос к российским аналитикам. Не стоит отрицать, что эти причины могут быть серьезными. С точки зрения стран ЦВЕ, (не)доверие к России основано на нескольких факторах. Кроме уже упомянутых расхождений (в вопросах построения безопасности в Европе, противоракетной обороны, ДОВСЕ, разоружения), нельзя забывать о таких негативных знаках, как российская военная доктрина, военные маневры, покупка наступательного оружия или угрозы Польше разместить в Калининграде ракетный комплекс Искандер, чтобы нейтрализовать в случае необходимости систему ПРО Европы. (Месяц назад подобные угрозы повторил представитель российского МИДа А.К. Лукашевич).
      Как можно установить доверие, если недавние поправки к закону об обороне дают президенту России право решать вопрос размещения войск за границей с целью защиты российского меньшинства? Как можно установить доверие, если Россия проводит военные учения, такие, как «Запад» и «Лагода» по очень неоднозначным сценариям?[10] Как можно установить доверие, если российские войска до сих пор размещаются в других странах, таких как Грузия или Молдова, без согласия правительства этих стран, тем самым разрушая краеугольный камень режима управления обычным вооружением в Европе? Как нам воспринимать закупку французских боевых кораблей класса Мистраль, объявленных наступательной платформой российских бронемашин и вертолетов?[11] Как воспринимать другие запланированные заметные покупки – такие как французские комплекты индивидуальной экипировки пехотинца FELIN, разработанные компанией Сажем, колесные ББМ итальянской компании Ивеко, или новые немецкие подлодки класса 212А или 214?
      Как можно установить доверие, если Россия не выполняет свои обязательства по отношению к Грузии, которых от нее добился Евросоюз 12 августа и 8 сентября 2008 г.[12]? Как установить доверие, если новая военная доктрина России, изданная в феврале 2010 г. объявила политику открытых дверей НАТО главной угрозой безопасности России?

Выводы 
       Несмотря на перечисленные сложности, такие темы, как противоракетная оборона или ДОВСЕ представляют собой настоящий шанс на сотрудничество. Если Россия примет идею двух отдельных противоракетных систем (то есть, связи российских ресурсов с будущей структурой противоракетной обороны НАТО), это будет очень существенным и ощутимым вкладом в сотрудничество Запада и России. Обмен информацией между двумя системами и координация операций могут помочь обеим сторонам создать единый функциональный щит обороны от ракетной угрозы, которая является главной проблемой обороны всего мира. Если Россия примет основной принцип контроля обычного вооружения в Европе, это повысит прозрачность отношений с обеих сторон. Договор о СНВ не только ограничивает войска, это система прозрачного обмена информацией об обычных вооруженных силах.
      К сожалению, этот значительный потенциал для сотрудничества, похоже, не реализуется на полную силу.
      Россия имеет склонность все со всем связывать, существует опасность того, что тупиковая ситуация в вопросах противоракетной обороны или договора о СНВ заблокирует прогресс в других областях. Это может стать серьезной проблемой. Чем ближе мы к следующему саммиту НАТО в 2012 г., тем ближе время серьезного анализа. Его итог может показать, что на самом деле со времени последнего саммита Совета Россия-НАТО в Лиссабоне в 2010 г. прогресс был небольшим, и шансы, предоставленные «положительным настроем Праги и Лиссабона» не были использованы. Это может усилить склонность США и некоторых европейских членов альянса, таких как Германия, Италия, Франция или Испания, добиваться более заметных результатов «перезагрузки с Россией». Как я говорил в начале, страны ЦВЕ разделяют желание получить такие результаты. Следовательно, они должны поддерживать сотрудничество, а не блокировать его. Но очень важным предварительным условием сотруднического подхода является уверенность. Результаты «перезагрузки с Россией» не должны вредить стратегическим интересам стран ЦВЕ.
      Если говорить о настоящем сотрудничестве, Запад и Россия могут не сходиться во мнениях, но работать вместе в тех областях, где их интересы совпадают – для этого не обязательно менять организационную структуру[13]. Тем не менее, скажем откровенно – страны ЦВЕ, будучи сравнительно слабыми, учитывая их географическое положение и исторический опыт, не могут позволить себе пожертвовать своей безопасностью и своими ценностями ради хороших отношений между Западом и Россией.
      Что касается гарантии на уровне заявлений, страны ЦВЕ в Лиссабоне были заверены самым убедительным образом[14]. Если уверенность не будет подкреплена, или не найдет отображения в реальности (во внедрении принятых в Лиссабоне решений), странам ЦВЕ придется блокировать дальнейшее сближение Запада и России. Такая ситуация не будет способствовать хорошей атмосфере не только в отношениях России и НАТО или ЕС, но и в самих этих организациях.
       Чтобы продолжала жить уверенность, порожденная итогом дискуссии о структуре безопасности в Европе и новой Стратегической концепцией НАТО, необходимы сплоченность и солидарность членов альянса (равно членов НАТО и ЕС). ЕС и НАТО должны быть полностью независимыми в своих решениях в области безопасности. Стремление стран ЦВЕ к сплоченности и солидарности было продемонстрировано рабочим документом, подписанным в 2009 г. Польшей, Чехией, Румынией, Эстонией, Латвией и Литвой, и призывающим к регулярным и углубленным дискуссиям о России внутри НАТО. Это актуально и сегодня.


[1] В этом тексте термином «страны ЦВЕ» называются недавние члены НАТО и ЕС, то есть, страны Вышеградской группы – Чехия, Венгрия, Польша и Словакия, и страны Балтики – Эстония, Латвия и Литва, а также Болгария, Румыния и Словакия. Термин «Запад» в данном тексте относится к членам НАТО и ЕС.
[2] У тактического ядерного оружия меньшая мощность и радиус поражения, чем у стратегического ядерного оружия, оно разрабатывается для использования на поле боя в военной обстановке. В противовес этому, стратегическое ядерное оружие разрабатывается для угрозы большему количеству людей, чтобы подорвать возможность врага вести войну или для полного сдерживания.
[3] Совет Россия-НАТО – (СРН) был основан в 2002 г. как основная платформа НАТО для диалога по вопросам безопасности и сотрудничества с Россией. Политика СРН основывается на основополагающем акте Совета Россия-НАТО 1997 г. и Римской декларации 2002 г.
[4] В обзоре был сделан акцент на такие темы как терроризм, уязвимость инфраструктуры, пиратство, Афганистан, техногенные катастрофы, распространение оружия массового поражения.
[5] Противоракетная оборона на театре военных действий покрывает локализованный район военных действий. Она обеспечивает защиту только развернутых войск, но не территории государств и их граждан, в отличие от общей, то есть, территориальной противоракетной защиты.
[6] Единая система противоракетной обороны НАТО-Россия означала бы, что Россия участвует в системе контроля и командования структурой противоракетной обороны НАТО. Этонедопустимодлячленовальянса.
[7] Согласно договору с НАТО о совместном использовании ЯО, тактическое ядерное оружие - в этом случае, ядерные бомбы свободного падения В61 и авиация двойного назначения, - остается размещенным в пяти странах-членах НАТО, лишенных ядерного вооружения (Бельгии, Германии, Италии, Нидерландах и Турции)
[8] Некоторые страны-члены НАТО, на чьих территориях расположено ТЯО, такие как Германия или Бельгия, начали дебаты о выведении такого оружия с территории Европы, акцентируя желаемое разоружение после окончания холодной войны. Эти страны, так же, как и Нидерланды, Норвегия или Италия, не делают акцента на присутствии ТЯО США в Европе, как важном символе трансатлантической связи и обязательств и коллективной обороны, как это делают страны ЦВЕ.
[9] В этом смысле интересно то, что новая военная доктрина 2010 г. парадоксально усложнила условия ядерного использования ядерного оружия. Доктрина 2000 г. предвидела обращение к ядерному оружию «в ситуациях, критических для национальной безопасности» России, версия 2010 г. позволяет его использование в ситуациях, когда «само существование [России] под угрозой.
[10] Учения, сосредоточенные на отражении атаки со стороны Польши и Литвы, включающие симуляцию действия боевых ракет с ядерным зарядом.
[11] Согласно военной доктрине России, военно-морские силы являются вспомогательными для сухопутных военных сил, призванными поддерживать наземные операции в случае военных действий. Такой была роль Черноморского флота России во вторжении в Грузию в 2008 г. «Если бы у нас были Мистрали во время войны в Грузии, мы завоевали бы побережье за 40 минут, а не за 26 часов», - сказал командир флота России Владимир Высоцкий. В случае гипотетического кризиса или вероятных военных действий в будущем, корабли Мистраль дадут России возможность угрожать черноморским или балтийским странам высадкой морского десанта в дополнение к атаке сухопутных войск.
[12] Этот вопрос был поднят и в лиссабонской декларации НАТО. В Лиссабоне альянс призвал Россию отменить признание грузинских регионов Южной Осетии и Абхазии независимыми странами.
[13] Примером совместной работы могут быть взаимодействие в Афганистане, облегчающее движение солдат и продовольствия, или жесткие санкции для Ирана и Северной Кореи за их гонки ядерного вооружения.
[14] На саммите НАТО в Лиссабоне была принята новая Стратегическая концепция. Самыми важными её итогами, с точки зрения стран ЦВЕ, являются: (1) НАТО остается оборонной организацией. (2) Покасуществуетядерноеоружие, НАТОостаетсяядернымальянсом. (3) НАТО сохраняет надлежащий баланс в вопросах ядерной и традиционной обороны и потенциала средств устрашения. (4) НАТО усилит свою общую подготовленность и ресурсы, включая предоставление «заметных гарантий» и «усиления членов альянса». (5) Учения НАТО были спланированы, повышение готовности сил к переброске – включая силы реагирования НАТО – было поддержано. (6) Противоракетная оборона определена как центральный элемент коллективной обороны НАТО. (7) План действий в особой обстановке был запущен, и он четко указывает, к каким действиям и средствам прибегнет НАТО в случае угрозы безопасности таких стран, как Польша или страны Балтики. (8) НАТО оставляет двери открытыми.
 

 

Print version
EMAIL
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.